Натюрморт (в сокращении) - Страница 30

К оглавлению

Джереми взял левую руку Кейси.

— Думаю, не исключено, что она хотела забрать его себе, — подмигнул он.

Кейси словно увидела благодарную улыбку Дрю.

— Спасибо.

— Не за что? А что думает мистер Маршалл?

— Боюсь, он не разделяет нашу с вами точку зрения. Но, конечно, главное, что она опытная медсестра.

Джереми большим пальцем массировал ладонь Кейси. Ах, если бы я могла схватить его за палец. Как дать ему знать…

— Она, кстати, не медицинская сестра, — сказал Джереми. — Она работала нянечкой.

— Не понимаю. Зачем тогда Уоррен нанял ее…

— Не волнуйтесь. В данной ситуации уже и не нужна медсестра. А Пэтси действительно очень ответственная. Плюс она хорошо знает состояние Кейси. Честно говоря, я считаю, что Кейси с сиделкой повезло. Просто вам она не нравится.

— Не нравится, — тихо подтвердила Дрю.

Шаги на лестнице и запах свежего кофе.

— Со сливками, много сахара, — бодро объявила Пэтси, входя в комнату.

— Будь добра, поставь на этот столик, — попросил Джереми, и Пэтси прошла к столику возле кровати. — Спасибо, пахнет замечательно.

— А вам, Дрю, принести еще чашечку?

— Мне хватит, — криво улыбнулась Дрю. — Джереми тут показал мне несколько упражнений, которые полезны Кейси. Вам тоже не мешало бы у него поучиться.

— Обязательно, но чуть позже, не возражаете? Сейчас мистер Маршалл попросил меня заняться другими делами. Крикни, когда закончишь, Джереми. — И Пэтси вышла.

Пожалуйста, помогите мне. Заберите меня отсюда.

— Вот так. Я абсолютная стерва, — констатировала Дрю. — А она — сама любезность.

— Не знаю, — усмехнулся Джереми. — Я с подозрением отношусь к людям, которые слишком любезны.

И опять Кейси словно бы увидела улыбку сестры.

— А как, по-вашему, Кейси?

— Трудно говорить о степени улучшения, когда пациент в коме, но у нее хорошая гибкость и великолепный мышечный тонус. Давайте возьмите ее другую руку… Так… И делайте то, что я вам в прошлый раз показывал. Нет физической причины, которая помешала бы ей ходить, когда она очнется и ее мозг начнет посылать соответствующие сигналы.

Черт возьми, я уже очнулась. Почему мой мозг ничего не посылает? Ну же, мозг! Соберись. Сделай что-нибудь. Сделай хоть что-нибудь!!!

— Давно вы занимаетесь этой работой? — спросила Дрю.

— Не очень, — ответил Джереми. — Чуть больше четырех лет.

— А до этого?

— Армия.

— Армия?

— Долгая и грустная история. — Он вздохнул, словно бы размышляя, рассказывать или нет. — Мы с женой едва сводили концы с концами. Я взял кредит на обучение, и армия предложила его погасить. Офицер, проводивший набор, сказал, что вряд ли меня отправят за океан, скорее всего, припишут к медчасти и я так никогда и не увижу ни одного боя.

— И куда вас отправили?

— В Афганистан.

— Офицер, проводивший набор, вам солгал?

— В том-то и штука. Не то чтобы прямо солгал. Он очень осторожно выбирал слова.

— Вы испугались?

— Да.

— Вы убивали? — Голос Дрю упал до шепота.

Долгая пауза.

— Да.

— Ужас какой. Я бы никого не смогла убить.

Джереми потянулся к своему кофе и сделал первый глоток.

— Вы удивитесь, на что может оказаться способен человек, особенно, если его жизни угрожает опасность.

— Долго вы там пробыли?

— Двадцать три месяца, одну неделю и пять дней. Но кто считал? Жена и та меня не дождалась. Однако что сделано, то сделано. — Он перешел к ногам Кейси. — А вы?

— Я?

— Как сложилась ваша жизнь?

— Кажется, у меня еще все впереди, — пожала плечами Дрю.

— Не решили, кем хотите стать в итоге?

— Это ужасно, да? Мне ведь почти тридцать, и у меня ребенок.

— Я верю, вы найдете свое призвание.

— Э-э, спасибо за поддержку. Спасибо. А можно вам задать еще один вопрос? — сказала Дрю.

— Задавайте.

— На что это похоже — убить человека?

Молчание. Потом:

— Я не могу ответить.

— Ой, простите. Мне не надо было спрашивать.

— Нет, дело в том, что я не знаю, как ответить. Честно говоря, я не помню, что чувствовал. Я так боялся! — Он помолчал, глотнул еще кофе. — Ты в чужой стране, не понимаешь языка. И единственное, что ты твердо знаешь, это что бомбы и мины взрываются. Когда ты стреляешь и видишь, что кто-то упал, тебе некогда рассуждать или прислушиваться к себе — можно только порадоваться, что упал не ты. Не знаю… Всюду разрушения. Всюду кровь. Рано или поздно перестаешь все это воспринимать. В этом и ужас — убить человека и совсем ничего не почувствовать.

А Уоррен? Неужели он ничего не чувствовал, разрабатывая план моего убийства? Совсем ничего?

— Иногда так хочется ничего не чувствовать. Поэтому люди и принимают наркотики, чтобы можно было ничего не чувствовать, — сказала Дрю.

— Вы для этого их принимали?

— Считается, что наркотики принимают для кайфа, — ответила Дрю. — Но на самом деле не просто для кайфа, а для такого, высшего кайфа, когда плывешь надо всей этой дрянью и вообще ничего не чувствуешь.

— Я пробовал кокаин, — признался Джереми. — Ломка невыносима. Ну и решил, что оно того не стоит.

— Ага, я решала так много раз.

— А сестра? — спросил Джереми, сгибая и разгибая ногу Кейси.

— Нет. Кейси никогда не принимала наркотики. Вообще никогда. Она была такой правильной. Всегда держала все под контролем.

— Сейчас — нет, — заметил Джереми.

— А сейчас — нет. Разве это справедливо? — Дрю сжала руку Кейси. — Всю жизнь она была хорошей дочерью и отличной женой и вот чем кончила. Вы пошли в армию, чтобы расплатиться с кредитами, а в итоге убивали людей. А я полжизни провела под кайфом, и вот сижу здесь, живая и практически здоровая. И в чем смысл?